На стороне ребёнка

Детский омбудсмен  — это не про должность и «мягкое кресло», а про гуманистическую жизненную оптику, через которую любая ситуация рассматривается с позиций безопасности ребёнка. Это не про условную коллективную любовь к детям, а про постоянную «занозу» в сердце, которая часто не даёт уснуть по ночам.

Не портите судьбу!

— Для меня всегда больно, когда я вижу, как иногда механически и бездушно решается взрослыми судьба маленького человека. Люди, работающие с детьми, часто забывают, что воспитание маленького человека  — это не наказания, запугивания и ограничения из серии «туда не ходи  — будешь наказан», а доверие и любовь. Вот иллюстративная ситуация, которая произошла в школе №213, где мальчика-третьеклассника хотели поставить на учёт в подразделение по делам несовершеннолетних (ПДН) из-за «конфликта с одноклассницей»,  — я лично ездила в школу, чтобы разобраться во всём. Детская ссора  — девочка обзывала одноклассника, тот толкнул её в школьном гардеробе, она отступилась, сломала мизинец на руке, родители написали заявление, инспектор ПДН грозит поставить обидчика на учёт. Мальчик хорошо учится, готовится к поступлению в кадетский корпус, с девочкой они давно помирились, но взрослые никак не могут успокоиться и продолжают обострять конфликт. А  между тем факт постановки на учёт в ПДН грозит испортить судьбу девятилетнему мальчику  — в дальнейшем любой его промах будет строго фиксироваться в органах. Зачем сразу пугать мальчика полицией и жёстким контролем? Может быть, лучше разобраться в ситуации? Тем более, что из этого класса ко мне приходило пять жалоб от родителей  — это явный сигнал о том, что там царит нездоровая атмосфера. Проще «достать кнут», чем услышать голос ребёнка. Я  не устану подчёркивать: школы  — это не только про образовательные услуги, а про воспитание ребёнка в контексте полной его безопасности. А  для этого нужны профессионалы-психологи и социальные педагоги, которые должны быть постоянно рядом с детьми, чтобы вовремя разрешить конфликт и протянуть руку помощи. Дети должны взрослым доверять, а не бояться их. И  я всегда буду стоять на стороне ребёнка, а в этой конкретной ситуации  — на стороне мальчика.

— Самый острый вопрос, который нам нужно решать в ближайшее время,  — это формирование детской психиатрической службы. У  меня есть печальная статистика по завершённым подростковым суицидам: в каждом третьем случае родители до трагедии посещали с ребёнком частных психиатров. Не хочу никого обвинять, но частная практика в большинстве случаев нацелена на получение прибыли, а не на систематическое решение серьёзной социальной проблемы. В  обществе существует стереотип, что государственный врач-психиатр  — это что-то «страшное», и обращаться к нему стыдно. На самом деле это не так. Иногда ребёнку нужна срочная медицинская помощь профессионалов, чтобы уберечь его от последнего отчаянного шага. Всякий раз подчёркиваю в своей работе  — с детьми должны работать профессионалы, особенно в психологической сфере.

— Прошлый год показал болезненную тенденцию  — у нас увеличились факты жестокого обращения с детьми. По моей статистике, каждое второе преступление совершается родителями, членами семьи или знакомыми. И  в большинстве случаев преступления против детей совершаются в состоянии алкогольного опьянения. Многие происшествия, которые закончились трагедией, начинались с избиений «в воспитательных целях»  — поводами служили мелкие провинности или неприязнь к своим детям. Печально, но факт: чаще всего проблему домашнего насилия замалчивают сами члены семьи, в том числе и дети, ставшие жертвами этого насилия. Они боятся, что их заберут из семьи,  — любой ребёнок привязан к своим родителям и хочет остаться в семье, какая бы она ни была. Как правило, инициатором насилия в семьях выступает мужчина. В  свою очередь, женщина, пытаясь сохранить семью и мужа-тирана, закрывает глаза на ситуации жестокого обращения. Такое отношение не может не сказаться на ребёнке и его психике. В  первую очередь, это утрата его доверия к самым близким людям  — к родителям. Моя практика показывает, что в «группу риска» попадают не только семьи, находящиеся в трудной жизненной ситуации или в социально опасном положении. Есть примеры, когда в благополучных, на первый взгляд, семьях ребёнок подвергался «коммуникативному садизму»  — родители доводили своё дитя до неконтролируемого поведения психологическим давлением и хлёсткими фразами. От такой формы насилия иногда страдают одарённые дети  — родители из-за желания видеть своего ребёнка первым во всём не задумываются о методах воздействия на своё чадо для достижения поставленной цели, тем самым разрушая психику ребёнка. В  таких случаях дети становятся инструментом компенсации родительских неудач в прошлом.

— К любому ребёнку можно подобрать «ключик». Давайте вспомним опыт замечательной «Республики ШКИД»: если взрослые люди могли заинтересовать и раскрыть беспризорников, хлебнувших тяготы Гражданской войны, то неужели нам сегодня это не по силам? Большие надежды возлагаю на проект «Социальный театр», который мы начинаем вместе с экспертами Новосибирского государственного института и Новосибирского областного колледжа культуры и искусства. Идея прекрасная и терапевтичная по своей сути  — создать практически в каждой школе свой театр, где дети смогут выплескивать на сцену свои эмоции и примерять на себя разные роли. Понятное дело, что для такого масштабного проекта нам нужны режиссёры и актёры, которые будут создавать школьные театры, увлекая детей.

— По-прежнему в зоне особого внимания  — дети, потерявшие родителей, которые вступают во взрослую жизнь, учась в колледжах региона. Ко мне в аппарат поступала информация: опять из колледжа сбежал ребёнок  — мол, мы всё для них делаем, а они учиться не хотят. Вместе со специалистами министерства образования Новосибирской области начали изучать факты и пришли к неожиданному открытию. Да, сбегают. Но позвольте, девочка жила в городе, где у неё остались бабушка и дедушка, мечтала стать парикмахером, как её мама, а вы её отправляете в Довольное учиться по сельскохозяйственному профилю. Конечно, она сбежит. Надо же учитывать желания детей. В  этом году вместе с минобром будем продолжать тестировать таких детей, выявлять их желания и потребности. Хочу сказать слова благодарности нашим профильным министерствам  — очень многое сегодня делается в детской сфере. Огромная работа проделана министерством труда и социального развития: наш регион принял в приёмные семьи больше всего детей из Луганска! Я  помню, как переполняли всех нас слёзы, когда мы встречали этих ребятишек в аэропорту. До сих пор ком в горле и гордость за моих земляков.

— Продолжаем пожинать плоды «общества потребления», когда родители воспринимают своего ребёнка только через призму индивидуализма, забывая, что он растёт и живёт в социуме. Вы не представляете, сколько я жалоб получаю от родителей, которые недовольны тем, что их ребёнка заставляют дежурить в классе или в столовой. Самое интересное, что жалуются в основном молодые отцы. И  мы решились на неожиданный ход  — такие жалобы у нас «отрабатывают» представители Совета отцов, которые по-дружески объясняют, что с ребёнком ничего не случится, если он вымоет пол в классе. Наоборот  — дитё должно понимать, что живёт не в вакууме родительского дома, а в социуме.

— Рада, что в регионе набирает силу движение открытых пространств для подростков, где они могут провести свободное время, найти единомышленников и почувствовать себя в безопасности. Это огромный прорыв в подростковой сфере, выстраивание диалога по принципу «равный с равным», профилактика девиантного поведения. Кроме того, этот масштабный проект объединяет вокруг себя и молодёжь, и социальных педагогов, и психологов, и волонтёров. Думаю, что создание таких подростковых центров можно назвать частью патриотического воспитания, где молодые люди оказываются в центре внимания и понимают, что о них заботятся, что они часть большого и «ничего для нас без нас».